ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ ДОКТРИНА «ОТКРЫТЫХ
ДВЕРЕЙ» И ПОЛИТИКА «БОЛЬШОЙ ДУБИНКИ» (1899-1904 гг.)
Указание
запоздало: Эрран уже успел украсить документ своим автографом.
Договор Хэя — Эррана
санкционировал передачу правительству США концессионных прав и имущества «Новой
компании Панамского канала», включая железную дорогу. США получали от Колумбии
сроком на 100 лет монопольное право на строительство канала, его эксплуатацию и
контроль над ним. Им предоставлялась в пользование и распоряжение зона шириной 5 километров (3 мили) по каждому берегу канала. В этой зоне устанавливалась система смешанных
судов, т. е. нечто близкое колониальному режиму капитуляций. Режим канала
должен был быть установлен в соответствии с договором Хэя — Паунсфота, включая
разрешение содержать в зоне канала американскую военную полицию. В договоре
предусматривалось, что Колумбия может оказаться не в состоянии обеспечить
оборону канала. В таком случае эта обязанность возлагалась на американские
вооруженные силы. США уплачивали Колумбии за выдачу концессии 10 млн. долл.
единовременно и мизерную сумму в 250 тыс. долл. ежегодно.
Сенат США ратифицировал
этот колонизаторский договор. В Колумбии же он вызвал возмущение. Колумбийский президент
колебался.
Тогда государственный
секретарь Хэй пригрозил «большой дубинкой»: если договор не будет ратифицирован
Колумбией, заявил он, то ближайшей зимой Соединенные Штаты примут такие меры,
которые заставят каждого друга этой южноамериканской страны пожалеть об ее
отказе от договора.
На этот раз угрозы со
стороны янки возымели противоположное действие: 12 августа 1903 г. колумбийский сенат единогласно отклонил договор Хэя — Эррана.
Узнав об этом,
президент Теодор Рузвельт пришел в ярость. В письмах и беседах этого времени он
щедро расточал бранные слова по адресу «низких тварей» — так именовал
президент колумбийцев. «Акт Спунера» позволял президенту обратиться к
никарагуанскому варианту канала. Но Т. Рузвельт твердо решил проложить канал
через Панамский перешеек. То ли его располагали к этой трассе ее
существенные преимущества — она была значительно короче, чем
никарагуанская, то ли пристрастие президента определялось связями,
установившимися у него с дельцами, поддерживавшими французскую компанию; то ли,
наконец, он руководствовался желанием «проучить» строптивую
латиноамериканскую республику, решившуюся перечить Соединенным Штатам!
Видимо имели место все три мотива. Рузвельт впоследствии
откровенно рассказал о своих замыслах в своей «Автобиографии»: «Я был готов
порекомендовать конгрессу провести немедленную оккупацию перешейка каким бы то
ни было образом и приступить к прорытию канала». Рузвельт даже подготовил
проект послания конгрессу в этом смысле.
Но у правительства США
имелось про запас и другое средство решения вопроса о канале через Панаму.
Бюно-Варилья не забывал о 40 миллионах, причитавшихся его компании. В
течение некоторого времени он запугивал Маррокина перспективой восстания на
перешейке и его отделения от Колумбии. Угрозы не возымели действия. Тогда
через служащих Панамской железной дороги Бюно-Варилья связался с местными
сепаратистами. Американская разведка на Панамском перешейке тоже не сидела
сложа руки. Она навербовала там значительную агентуру. В ее рядах был крупный
землевладелец Аранго и несколько железнодорожных служащих. Среди них наиболее активным был некий
Амадор Герреро, бывший врач, работавший на железной дороге. 13 сентября Хэй
предложил Т.
|
